Такой маразм может быть только в России...с неба падает снег с дождем, а по улице едет поливалка и прибивает "пыль" к земле...ндя...а больше всего везет машинам, которые стоят по обочине дороги...их хозяевам долго придется их отмывать...
Что-то настроение как и погода...
А еще я пришел к выводу:я хочу встречаться с Брэдом!
Summary: у Шварц тоже есть прошлое, написанное цветом крови…
Warning: Yaoi (lemon), садизм, angst,
мазохизм, изнасилование, и все в таком же духе, так
что подумайте, стоит ли это читать,
если у вас слабые нервы!
Не знаю почему, но именно цвет его крови изменил все… наверное… Это был конец, конец для него, для его маленькой никчемной жизни, и вот я могу оборвать еще одну нить чьего-то жалкого существования. Да… Это приятно, это возбуждает… Нет… не так, это не имеет никакого отношения к сексу, это больше, сильней, яростней!.. Это страсть власти. Владение не только телом, но и чьей-то душой, жизнью, чувствами… Но я отвлекся, отвлекся от созерцания той картины, что я создавал вот уже несколько часов подряд… Алые рубины капель словно драгоценности, не спеша скользнули по блестящему обоюдоострому лезвию ножа… так медленно, так мучительно… красиво… Так исчезала и жизнь этого маленького создания в огромном океане людских страданий. Его измученное истерзанное тело было прислонено мной к бетонной стене. Это мое убежище, если так можно назвать… берлога зверя… Бетонные стены толщиной в десять сантиметров, звукоизоляция… Никто не выходил отсюда живым, кроме меня, хотя кто я после всего этого?
Да… эта нежная, по-детски нежная кожа, чуть бледная… Такая необъяснимо притягательная, она словно ждала, чтобы я занялся ею, истатуировав эту кожу алыми зигзагами боли… Наверное, я в некотором плане художник… Теперь он полностью обнажен, ноги неловко раздвинуты, давая мне возможность видеть его еще чуть возбужденный орган, кровоточащую рану его ануса… Засохшая сперма, моя и его осталась на плоском животе мальчишки… Все его тело было сплошной раной… кровь, алая кровь была его единственной одеждой, запекшаяся, цвета крепкого вина, и свежая, ярко-алая, блестевшая на гибком торсе, бисеринки пота искрили на его лице и плечах, разбитая грудная клетка тихо вздымалась, из горла вылетели глухие хрипы… Я прислушался и уловил слабое дыхание… Сломанные ребра, сокрушенные кости, синяки, царапины, раны-узоры от моего ножа… Ножа? Моего? Почему я опять забываю?.. Да, все это сделал я… Тонкая ниточка пульса на шее, голова неловко запрокинута чуть назад… нежные чувствительные губы разбиты и искусаны… Алый цвет крови придал им еще более вожделенный вид…Верхняя губа уже припухла и этот полуприкрытый рот… думаю, я возьму его и в рот… Пушистые ресницы чуть вздрагивают, словно ждут повторения всех тех пыток, которым я его подверг, но теперь я не хочу больше его мучить… за его спиной эта холодная серая бетонная стена, на которой я создаю свои картины… кровью… Теперь это уже не серое одноцветие, а все оттенки человеческой жизни…
Когда я бил его головой об эту стену, он не кричал. Когда я стегал его хрупкое тело кнутом, оставляя рубцы на этой прекрасной бархатной коже, он не кричал. Когда я метал в него свои ножи, он не кричал, и когда я резал его тело, надеясь насладиться испуганными воплями, стенаниями, мольбами о пощаде, он не издал ни звука. И даже когда я жестоко имел его, он лишь позволил себе утонуть в омуте боли, всхлипываний и дрожи, пронзавших его тело, но все равно молчал. Его глаза также оставались ясными и сухими… назло мне!.. Его прилипшие ко лбу огненно-рыжие прядки, пропитавшиеся кровью, опять скрыли от меня блеск этих глаз, этих аметистовых откровений, в которых были сила и вызов, и в которых были все те крики и боль, что не слетели, не сорвались с губ. И вот теперь его слабое дыхание и еле слышные стоны ласкали мой слух… Я внимал им и купался в них.
Жизнь уже покидала его, вытекая по каплям крови из его ран… и вот скоро маленькое сердце остановится навсегда, губы станут мертвенно-холодными, кожа будет восково-прозрачной, а глаза… глаза… эти его фиалковые искры погаснут навсегда… навсегда! И я… я больше не увижу в них своего отражения… в них больше никогда не будет бури тех эмоций, что я испытал, находясь в нем… Нет! Но… он сам… пришел сюда, чтобы убить меня! Он, наивный мальчишка, решил убить зверя каким-то старым ржавым пистолетом… Меня? Дурак, ребенок… Этот его взгляд… Ребенок, решивший стать безжалостным убийцей. Это был не его день, не его охота… И вот он жертва… Его тело мое! Все… Я брал его на этом холодном цементном полу много раз, давая лишь короткие передышки… Я брал его пистолетом, разрывая его анус, я имел его рукояткой своей катаны, стараясь причинить как можно больше боли… Он был увлажнен своей кровью и своей реакцией. Наверное, до всего этого он был девственником и я узнал и украл его тайну! Мне нравилось входить в него до конца, ощущать его бедра, чувствовать тугие мышцы, сопротивляющиеся моему вторжению. Мне доставляло удовольствие закидывать его ногу себе на плечо и брать его медленно, жестоко, смотря ему в глаза, купаясь в океане его доли и отчаяния. Я возбуждал его, грубо дергая и лаская его краснеющую плоть, дыхание мальчишки срывалось, он выгибался ко мне…
Я имел его под разными углами, стараясь сделать наше соединение как можно болезненным для него. Самым приятным было находиться в нем, чувствовать его горячее возбужденное тело…
Он легко возбуждался от моих прикосновений, которые приносили ему лишь страдания. Моя рука умело возбуждала его плоть, которая быстро напрягалась под моими пальцами… и этот легкий румянец на его щеках был столь невинен… Невинный ангел с душой воина в моих когтях, разрывающих его… Мой поцелуй привел его в шок, именно тогда он испугался меня, он знал к кому пришел. Мальчишка испугался того чувства соприкосновения наших губ… Эти его нежные сладкие губы, блеск белых зубов… влажный источник моего наслаждения… Я смял его губы, как цветы, жестокими поцелуями и ласками… Кусать его губы, язык, пить солено-сладкую кровь, наслаждаться и смаковать каждую каплю… Потом я неистово, безумно ласкал его, оставляя красные татуировки укусов на его шее, плечах, груди. Я почти откусил его затвердевший сосок в момент пика… Этот вкус сладкой плоти!.. Столько боли еще никто не выдерживал…